Дикий вьюнок - Страница 102

102

Я хотела что-нибудь сказать, но тут мы достигли обоза.

— Налево, — почти крикнул Бронислав. Как у него получилось? — Давай!

Я послушно повернула налево и пришпорила лошадь, вцепившись в ее гриву, как в родную маму.

— Я видел недавно Злату с ее ветеринаром. У них сын, — напоследок донесся в спину еле различимый голос Бронислава. Так и не знаю, действительно эти слова были произнесены вслух или мне просто померещилось.

Оглянуться я побоялась. А через пару часов была очень далеко от места, на котором рассталась со своим конвоем.

Вечером, приехав в очередной крупный город, я сдала трактирщику лошадь и села в проходящий мимо дорожный экипаж. Через сутки пересела в другой. Так всего за четыре дня я добралась до города, куда ездили на рынок и за покупками жители деревни, где я провела свое детство.

Все оказалось так просто, что походило на сказочный сон. Ни единой опасности по дороге я не подверглась. Одежду давно сменила на ту, в которой ходит большинство зажиточных крестьян. Деньги использовала мелкие, оставшиеся от продажи лошади. Сидела в экипаже днем и ночью, не появляясь в трактирах в одиночестве.

До долины, единственного места, где я могла представить свой дом, оставалось всего-то полдня езды.

В городке я отправилась на рынок… И почти сразу столкнулась с телегой, в которую какой-то молодой парень грузил ящики с продуктами. Его я не узнала, но рядом… рядом стоял дед, который когда-то давно учил меня рыбалке.

Я остановилась напротив, не в силах сказать не слова.

Он некоторое время щурился, но потом узнал.

— Ула, — выдохнул. — Не может быть.

Парень тут же оказался рядом, смотря на меня, как на чудо небесное.

— Ула, — изумлено повторил вслед за дедом.

Тогда я его вспомнила, это был один из мальчишек, что в детстве таскался со мной купаться в озере без дна, куда детям ходить запрещали и еще помогал собирать траву кроликам.

— Мы не думали, что ты вернешься, — сказал дед. — Ведь когда бабушка твоя… Ты ведь знаешь, что твоя бабушка?..

В груди стало очень тесно и больно. Нет, я не знала, что моей бабушки больше нет. Даже не думала ни разу.

— Когда?

— Давно уже. Как ты пропала, так и она слегла. Все жалела, что оставила тебя в столице одну, позволила сгинуть.

Жалости сейчас я не хотела. Впереди дом.

— Довезете? — только и хватило сил спросить.

Конечно, они без вопросов взяли меня с собой. В деревне все люди помогали друг другу.

Я ехала в телеге, смотря по сторонам, а вокруг постепенно поднимались высокие холмы и открывался вид на долину, которая иногда мне снилась. Очень редко. Вроде бы я летала… Точно не помню. Но помню, что это были самые счастливые из моих снов.

На ночь меня приютили соседи, а утром я вернулась в свою старую хижину. Исключая мелкие предметы и вещи из материи, все остальное так и оставалось на своих прежних местах, только покрылось бархатным слоем пыли.

В душе было совсем пусто… Никаких мыслей и желаний. Столько времени стремиться куда-то, все бежать, бежать… и в результате прийти в место, которое давно лишилось своей души. Прийти в пустоту.

Наверное, мне нужно было куда-то уходить, где-то прятаться. Но не хотелось ничего. Денег было предостаточно — в кошельке Габриса золота хватило бы при скромных тратах на всю жизнь. Но не хотелось никуда.

Шло время. Дни сменяли друг друга, все как один серые и бессмысленные, как старые, никому не нужные рисунки, потерявшие яркость красок и заодно всю свою прежнюю прелесть. Временами я пыталась окунуться в окружающую жизнь и забыть обо всем остальном.

Ходила на рыбалку, стараясь вернуть душе прежний мир и понимала, что никогда его не верну.

Часами просиживала на могиле бабушки, бормоча под нос какие-то неважные слова и знала, что никогда не прощу себя за то, что оставила ее умирать одну.

Сидела в синих сумерках на крыльце, ища вокруг доказательства, что это — дом. И не находила.

Даже то, что я не могла использовать свою силу и создавать омниумы, теперь было мне безразлично. Столько лет я жила без этой части своей натуры? Можно легко представить, что она уже отмерла за ненадобностью.

И пустота вокруг, хотя соседи пытались создать видимость, что я прежняя. И они прежние. И все по-прежнему.

Кого обманывать? Себя не получится. Пустоте все равно.

То утро было одним из многих. Я кипятила воду для чая, слушая, как ветер задувает в дверные щели. Наступала осень и по ночам уже бывало зябко.

Чтобы пережить зиму, нужно поправить дверь и законопатить травой и глиной все щели.

Но мне не хотелось.

Я налила кипяток в чашку, внимательно наблюдая, как трава плавает на поверхности. Сахара не было, но пришлось научиться обходиться без сахара, потому что постоянно просить у соседей некрасиво, а отправляться в город за покупками было вообще выше моих сил. Как-нибудь потом.

Я смотрела, как дымок поднимается над чашкой и услышала этот звук… стук тяжелых сапог по гулкому деревянному настилу. Соседи всегда ходили неторопливо — а куда спешить? И обувь предпочитали легкую, домашнюю.

В дверь сильно шарахнули и она сама собой отворилась, потому что замок давно не вставал в пазуху, а чинить его…

Переступая порог, человек опустил голову, чтобы не задеть низкий косяк и выпрямился.

Я осторожно поставила чашку на стол, а потом и сама оперлась руками на столешницу. Да и было отчего. У порога стоял собственной персоной Асмаиловый князь Тлена.

И судя по взгляду и по дрогнувшим губам, и еще по тому, как резко он при виде меня замер, знакомство с настоящей панной Маризой действительно состоялось.

102